Первая пятерка декабря. Скрывая безверие.

Лот

Александр Редичкин

Я по свету иду неприкаян,
Сто веков сам себе визави,
Научи меня, праведный Каин,
Необузданной братской любви.

“В каждом дне есть надежда на чудо –
Или просто на лёгкую смерть”, –
Говорил мне апостол Иуда
Перед тем, как в петле присмиреть.

Не пугают ни сроки, ни даты –
Лишь зеркал я боюсь, как огня:
В отражении кто-то рогатый
Ночью смотрит из них на меня.

Я читаю стихи, как молитву –
Он смеётся пылающим ртом,
Дай мне сил проиграть эту битву,
Чтоб вернуться в горящий Содом.

Жатва

Якушев Павел

В поле созрели хлеба –
Новая жатва.
Мы с тобой – раб и раба
Божьего царства.
Колокол где-то звонит –
Время молиться.
Между соломенных скирд
Спины и лица.

Между засохшей стерни
Всходит отава,
Солнце, леса осенив,
Светится ржаво.
Души слепая судьба
Нижет на спицы.
Белая птица слаба –
Хочет укрыться.

Божьих путей миражи…
Сила и слава.
Где эта пропасть во ржи,
Слева иль справа?
Благовест в небе кружит –
Нечисть боится.
Долго ль до Бога, скажи,
Белая птица?

Сибиряки, или Встреча друзей

Анатолий Чертенков

Он чем-то был похож на скомороха –
Играл глазами, щёлкал языком.
– Я, – говорил он, – сгинул бы до срока,
Когда б не доля – быть сибиряком!

Соблазны… Зависть… –
Устоять непросто!..
И Сатана родился неспроста…
Апостол Пётр был правильной апостол!
Но трижды отрекался от Христа.

Душе широкой тесно в бренном теле,
Его рожденье – для неё арест!..
Когда бы Пушкин не искал дуэли,
Не стал бы чёрным демоном Дантес…

И вдруг замолк…
и кулаки, как гири,
Взметнулись в воздух…
Но нашлись слова:
«Когда б не наши парни из Сибири,
Под чьей пятой была б сейчас Москва?!»

Скрывая безверие

Владимир Сахарцев

…Куполам, устремлённым к звёздам,
Не хватало парящих крыл…
Тот, кто музыку в камне создал,
Людям душу свою открыл…

Православные, из народа,
Уроженцы валдайских мест,
Вознесли к поднебесью своды
Да поставили сверху крест.

Не старались они напрасно,
Зная – будет о зодчих стих.
Чтоб в обители Божьей, в Красном,
Голос колокола не стих…

Чтоб услышалось вместо битвы,
Под прелюдию “Отче наш”
В Благовест – волшебство молитвы,
Скрыв безверия ералаш…

Лоскутное одеяло

Вера Да Юра

У Веры всегда и всё хорошо – просто не может быть плохо,
она говорит – мол, время пришло, что уж тут ахать и охать.
Живёт одиноко, особняком – в доме лишь кот-приживала,
он шить помогает из лоскутов памятных дней одеяло.
Судьба ей дарила разную ткань – бархат, сатин, бумазею,
но годы свою собирают дань и никого не жалеют.
А Вера хранит прошедшие дни самых обычных расцветок,
разгладит с любовью те лоскутки и возвращается в лето,
где платья нарядны и коротки из невесомейших тканей,
где крутит пластинка старый мотив – смотришь и легче ей станет,
как будто не чай – живая вода ждёт на скатёрке из  крепа…
Не обварила б, случайно, кота –
Вера лет пять, как ослепла.